Свой чужой - Алла Полански

Горло сдавливали спазмы. Все без толку: пустой желудок напрягался, но не мог облегчить ее состояние — ничего, одна кислота. Полина подошла к умывальнику и открыла кран с холодной водой. Умывшись под ледяной струёй, она почувствовала, что ей стало существенно лучше, но противная тошнота все равно не прошла.

— Что с тобой случилось? Ты, наверное, заболела? — допытывалась Тася.

— Не знаю, — угнетенно всхлипнула Полина, утирая на щеках слезы. — Сегодня что-то очень сильно тошнит. Плохо мне…

— Может, отравилась? — волнуясь за подругу, спросила Тася. — Скажи, что ты ела вчера?

— Голубцы, — вспоминая вчерашний ужин, ответила Полина. — И морс пила.

— А голубцы точно были свежие? Там же капуста — она вызывает брожение, и мясо — оно испортиться может.

— Нет, еда точно была свежей. Мать их ближе к вечеру потушила, — протянула Полина. — А что?

— Да, нет, подруга моя… ничего… Хм… интересно, а вчера утром как было? — тоном представителя закона допрашивала Тася.

Полину это напрягало, даже более того, ей это абсолютно не понравилось.

— Чего ты ко мне пристала. Да! Да, блин! Мне третий день плохо! — неожиданно завопила Полина и с неприятием взглянула на подругу.

— И вчера утром тоже тошнило… — деловито подперев пальцем правую щеку и закатив глаза под потолок, задумчиво промолвила Ася; затем она пристально посмотрела на Полину и добавила: — Скачки настроения… Хм… А у тебя еще и секс с ним был…

— Ну, да… И что такого, — потерянно промолвила Полина.

Она была потрясена прямолинейностью подруги. Девушка привалилась плечом к стене. Плохо, очень плохо… Нужна прохлада, чтобы прийти в себя. Лоб на холодном кафеле — самое то. Ее щеки полыхали от стыда. Тот раз, один лишь только раз так вклинился в ее память, что она до сих пор вспоминает его. Мысль о том, что он уехал, толком ничего ей не объяснив, гложила и не давала покоя. А вдруг в его будущем ей на самом деле нет места? Ну да, Кирилл ей ничего не обещал, но она все равно мечтала, что он возьмет ее с собой или останется в ее городе навсегда. Господи, какая глупость! Вот дура!

— А вы точно предохранялись? — Тася резко пресекла начавшееся самобичевание подруги.

— В смысле? — рассеянно пробубнила Поля.

— Ой, бли-и-и-ин, — девушка закатила свои большие темные глаза и глубоко вздохнула. — Ну ты как с Луны свалилась, ей-Богу! Презик надевали?

— Первый раз — да, — кивнув головой, выдохнула Полина.

— А второй? — понизив тон, Тася буквально заглянула в заплаканное лицо Полины.

— Я не помню, — отрицательно покачала она головой.

До нее постепенно стало доходить то, к чему так непреклонно гнула Таська. Сердце стало набирать свой ритм. В душе все сильнее возрастала тревога.

— Ой, бля-я-я… — вырвалось у Таси. — Ты на свечках? Гормонах? Прерванный половой акт? Да вы хоть что-то делали? — ее глаза становились все больше с каждым отрицательным жестом головы Полины.

— Нет, я не принимаю таблетки и свечи тоже не использовала, — пролепетала Поля и стыдливо отвела в сторону взгляд.

— Нет?! — скептично сделала выдох Тася. — НЕ-Е-Е-ЕТ?! НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

— Не ори, — недовольно шикнула Полина и хмуро посмотрела на деревянные двери уборной. — Сейчас все услышат.

— Ни хера себе! — гневно произнесла Тася. — Мужик называется! Ему и дела нет до этого! Цветочки сунуть в руки он умеет, а вот надеть презик и только потом куда надо су…

— Хватит! — не выдержала Полина. — Тась, это я виновата, — краснея, заливаясь краской, пробормотала она. — Второй раз получился спонтанно. Я сама предложила.

Тася неодобрительно посмотрела на подругу и, прикрыв на момент, глаза, обреченно кивнула головой:

— Ясно. Что я могу сказать? Ты, похоже, беременна.

Эти слова прозвучали не иначе, как приговор. Жестокий и непоколебимый.

— Ну почему я?! — он вспыхнул, лишь услышал неожиданную новость; захотелось тут же послать всё и всех к чертовой матери — и пусть сами разбираются в этой ситуации как хотят.

— Савченко, кто ещё, как не ты? — Пётр Алексеевич спокойно сел в рабочее кресло и, деловито откинувшись на его мягкую спинку, победно закрутился вокруг своей оси. — Ты — лучший. У меня не было другого выхода. Китайской компании нужны наши хорошие специалисты, а нам — их хорошие зарплаты.

— Но у меня же обстоятельства… — сжав кулаки, он растерянно застыл на месте.

— Никаких "но", Кирилл. Твои обстоятельства могут подождать. Как и всегда. У всех нас. Вот, держи, — Петр Алексеевич пододвинул на столе поближе к мужчине несколько листов, скрепленных скобой степлера.

— Что это?

— Допсоглашение к трудовому договору. Подписывай. Вот ручка… — седой начальник в дорогом сером костюме резко положил ее поверх бумаг, слегка стукнув по деревянной столешнице.

— Давай-давай! Не тяни, время — деньги. Ознакомься со своей ежемесячной оплатой, графиком работы и сроками контракта. Там много интересного.

— Не сомневаюсь, — недовольно пробурчал Кирилл, ради интереса взяв в руки документы.

Он ухмыльнулся:

— Отдаленное место ссылки каторжников.

— Что? — Петр Алексеевич приподнял бровь, оторвавшись от мобильного телефона.

— Я говорю: Омск! Отдаленное место ссылки каторжников, — повторил молодой человек.

— Господи, Кирилл, ну ты как маленький! Это давным-давно современный город с развитой инфраструктурой. Между прочим, миллионник. И климат там лучше, чем в нашем хмуром Питере.

— Мороз минус тридцать…

— Сейчас весна.

— Там выпал снег. Я смотрел новости, — Кирилл хотел найти хоть одну причину не ехать в другой город, но тут его глаза расширились, заметив одну строчку: — Два года?! Вы с ума сошли?!

— Ты сможешь приезжать на несколько дней домой за счёт организации. Тебе все оплатят, так что это не проблема, — отмахнулся Петр Алексеевич, пытаясь остудить пыл парня.