Крик зеленого ленивца - Сэм Сэвидж

Трагичнейшая история Эндрю Уиттакера, и притом окончательное и полнейшее собрание его сочинений

— Вот опять, опять — ты всё своё время тратишь, ты все свои силы убиваешь на то, чтоб бороться с вещами, которых и на свете нет, и ты же сам их сочиняешь, чтобы было с чем бороться…

— Эстер…

— …для того только, чтоб не бороться с тем, что на самом деле существует.

Уильям Гаддис. Признание

Уважаемый мистер Фонтини,

Должен вас уведомить. Шпаклёвщик представил счёт за реставрацию потолка на кухне. Это был, как, разумеется, не ускользнуло от вашего внимания, довольно-таки солидный кус потолка, больше, собственно, тех целых потолков, какими, увы, многим бедным людям приходится довольствоваться в своих жилых помещениях. Более того, это уже повторный случай, что соответственно усугубляет для меня бремя оплаты. У меня не безграничный источник средств. Это подтвердят вам многие. Короче, я не могу восполнять чужие денежные средства в размере $400 из моего собственного кармана. Прилагаю копию вышеупомянутого счёта для вашего ознакомления. Будьте любезны его погасить в срок ближайшей арендной платы.

Искренне ваш

Эндрю Уиттакер,

компания Уиттакера.

* * *

Милая Джолли,

Чек меньше, чем ты рассчитывала, но тут уж ничего не поделаешь. Что бы там ни значилось в договоре о разводе, ты не хуже меня знаешь, что моё имущество не является "собственностью, приносящей доход". Уже когда ты уезжала, все это трещало по швам, а теперь до того заложено-перезаложено, пришло в такой упадок, что еле-еле мне самому дает возможность держать на плаву мой утлый челн, покуда его мотает на океане говна, притом что он убог и обременен лишь самыми скромными, насущными пожитками. (То есть, я хочу сказать, убог мой челн; океан говна, конечно, могуч и безграничен). Говоря "пришло в упадок", я имею в виду — разваливается на части. Миссис Крамб на той неделе пыталась открыть окно у себя в спальне, и оно вывалилось на улицу. Теперь ей придется вставить пластиковые окна, куда она денется, а пока суд да дело, я вынужден на двадцать баксов сбавить ей квартирную плату. Что ни месяц возникают новые пустоты, неостановимое кровотечение, буквально. Две квартиры по Аэропорт-Драйв всё еще не сданы, хоть я из кожи лезу вон, вплоть до того, что оплачиваю бессрочное объявление в газете. Снаружи сорок градусов жары, а я не решаюсь включить кондиционер. Деньги, какие посылаю, я извлек, "перенаправил" — таков, я думаю, официальный термин — из фонда для содержания и ремонта. А ты сама прекрасно понимаешь, что чем больше я его ужму сейчас, тем меньше будут в дальнейшем мои доходы. Рекомендую тебе над этим поразмыслить. Если позвонит Тодд Фендер, я брошу трубку.

Они спилили высокий вяз, тот, что стоял напротив через улицу. Последний вяз во всем квартале. Когда пильщики убрались, я перешел через дорогу и постоял на широком белом пне, глядя на наш дом, жарящийся на солнце, лишенный благодатной тени. И поразился даже — какой же у него неинтересный, скучный вид.

Вот, пожалуй, и все. Меня уже не спрашивают, как ты там и как мои дела. Наоборот, я ловлю на себе взгляды немого сострадания, я прямо в нем купаюсь. И на ходу я взмахиваю руками — лихо и бодро, по-моему, — чтоб всех сбить с толку и смутить. В былые времена я поигрывал бы стеком с набалдашником слоновой кости, и, глядя на меня, народ бы говорил: "Вот, идет сочинитель". А теперь он говорит… Да, что он говорит?

Искренне твой

Энди.

* * *

Просторное уютное жилище! 1730 Южн. Сполдинг. Дом на две кв. В кажд. кв. 2 ванные комн., с 1 ван. в кажд. Удобства. Стирка/сушка. Свежепокрашено. Ковер. Просторное старинное зд-е с множ-ом усоверш-ний. Из верхн. кв. вид на небольшой пруд. Центр. Несколько минут до автобусн. лин. $187 плюс оплата жилищн. услуг.

* * *

Милый Марк,

Сколько лет, сколько зим, я по пальцам сосчитал, неужели уже одиннадцать? Обещали не терять друг друга из виду, и вот… Думаю, и в ваши "Новости востока" кое-что просачивается, доходит из наших милых мест. Мне лично вполне хватает воскресного приложения к здешнему "Каррент", чтобы следить за твоей карьерой (вот, написал и хмыкаю вслух, припомнив, как слово "карьера" считалось ругательным в нашей хулиганской компашке, но хмыканье мое тронуто печалью). Как-то "Новости востока" поместили фотографию: ты на мотоцикле. Машина, конечно, великолепная, никогда не видывал столько хрома сразу. Хотел было послать эту фотографию тебе, но подумал: ведь у тебя, наверно, существует для вырезок собственное бюро. Всякий раз, когда встречаю в печати твое имя, милый Марк, или вижу восторженную рецензию на твой очередной роман, к сердцу подступает жаркая волна радости за успехи старого приятеля, радости, к которой, должен признаться, примешивается и легкая доля личного удовлетворения. А почему бы нет? В конце концов, кто, как не я, вел нашу милую компашку по пути экспериментов, которые ты и другие, включая хитрюгу Вилли, довели потом до такого совершенства. Я считаю себя искрой, из которой возгорелось пламя. Жаль только, что плодотворная идея — брать киногероев и непосредственно внедрять в роман — так теперь опошлена иными горевоплотителями, лишенными твоего таланта. Следует ли нам зачислить в их круг и нашего Вилли? Что-то я за него побаиваюсь.

Но постой. Я ведь пишу тебе не для того, чтоб ворошить старое или — переиначим фразу — перебирать ворох старья. У меня есть друг в беде. Не то чтобы друг из плоти и крови, хоть и таких, увы, хватает. Я имею в виду "Мыло", художественный журнал, небольшое литературное издание — я его основатель и издатель — с двумя ежегодными приложениями: "Мыло-экспресс" и "Лучшее в "Мыле". Думаю, ты слышал толки о нас в разной полупочтенной прессе, хоть и не подозревая, может быть, о моей причастности (я не сую на обложку свое имя), а возможно, даже заметил соответственное упоминание в "Американ аспект" несколько лет тому назад, в рецензии на "Лунный свет и лунную тьму" Троя Соккала, где "неомодернисткие потуги" "Мыла" противопоставляются — сочувственно, со знаком плюс — "мрачному натиску" соккаловского направления "Навоза и слизи". Конечно, они почти всё на свете перепутали: никаким соперничеством между "Мылом" и Соккалом даже и не пахнет, а направление "Н. и с." существует исключительно в воображении Соккала. Я послал тебе тогда же несколько экземпляров журнала, но подтверждения не получил. Не дошли, наверно.

Позволь тебе представить несколько наших, так сказать, открытий. Это мы впервые опубликовали душераздирающий травелог Сары Баркет "Сортиры Анапурны", равно как и роман Ролфа Кеппеля Зена "Шарикоподшипник". Оба произведения были затем подхвачены крупными нью-йоркскими издательствами, и с немалым успехом. Уверен, что хотя бы эти названия тебе знакомы, если даже книг ты не читал. (Должен, к сожалению, констатировать, что читателю приходится тщательно исследовать микроскопический шрифт страницы копирайтов, чтобы дознаться о нашей роли при извлечении на свет этих авторов, по правде говоря, жалких провинциалов и с манерами подстать.) Зеркальная поэзия Мириам Уильдеркамп тоже регулярно появлялась на наших страницах в те поры, когда другие даже не смотрели в ее сторону. Новейшее наше открытие — Дальберг Стинт, который, полагаю, скоро взметнет в литературе огромную волну. И все это вдобавок к собственным моим рассказам, обзорам, небольшим стихам на случай. Я издаю этот журнал, можно сказать, единолично вот уже семь лет. Все это время я перебарываю мертвящее равнодушие вокруг, прямо-таки с паундовской яростью[1]отстаивая хоть какие-никакие стандарты. И могу с гордостью отметить, что кое-что нам удалось встряхнуть, в положительном смысле этого слова.