Революция, которую мы ждали - Клаудио Наранхо

Эту книгу в соответствии со своими ожиданиями, я назвал «Революция, которую мы ждали». Думаю, когда та революция, начало которой уже видно невооружённым глазом, наконец свершится, это будет именно то, чего все с нетерпением ожидали; и хотя все изменения мы воспринимали со страхом, то только потому, что их ждали так долго, что уже давно устали надеяться.

С одной стороны, то, что происходит сейчас, для нас внове, ибо до сегодняшнего дня мы были знакомы только с политическими и идеологическими революциями, а то, что начинается сегодня, можно назвать революцией сознания. С другой стороны, долгое время мы даже не допускали мысли о том, чтобы изменить что-то в мире, в котором живём, ведь мы даже потеряли интерес прошлых поколений к утопии и саму способность к утопическому мышлению. Но не зря говорят, что утопии нужны, чтобы двигаться вперёд, а отказ от утопического мышления парализует.

Чилийский социолог Антонио Элисальде сравнил утрату утопического мышления с уменьшением прыгучести блох при их дрессировке: раньше этот факт был широко известен среди дрессировщиков так называемого блошиного цирка, но очень мало знаком широкой публике. Молодых блох помещают в стеклянный пузырёк со стеклянной крышкой и ждут, пока блохи, совершая энергичные прыжки и систематически ударяясь о невидимые стены банки, не разучатся прыгать.

Эта метафора становится особенно полезной, если к ней добавить историю о приручении слонов, как это делает Элисальде. Слонёнок, привязанный за ногу к дереву, постепенно, после тщетных и мучительных попыток освободиться, отказывается от усилий во имя свободы, чтобы избежать страданий. Даже когда он уже вырос в огромного слона и ему ничего не стоит вырвать с корнем дерево, к которому привязан, он ничего не предпринимает.

Факт остается фактом: мы даже в мышлении стали подобны прирученной блохе и не решаемся в науке выпрыгнуть за рамки современных теорий, которые сейчас настолько тесны, будто и предназначены ровно для того, чтобы связать нас по рукам и ногам, и этой нерешительностью мы не только распространяем, но и оправдываем свое бессилие.

Может быть, нас выведет из оцепенения сравнение с лягушкой, которую посадили в ёмкость с водой и нагревают очень постепенно, — она не испытает беспокойства, даже если воду довести до кипения, так как её кожные рецепторы реагируют только на резкие изменения температуры.

Я назвал первую главу «За политику осознанности», потому что считаю основным недугом — более глубоким, чем все известные вызванные им многочисленные симптомы, — именно неосознанность, ведь только перестав бродить во сне, подобно лунатикам, мы сможем начать развиваться.

После некоторых размышлений о периоде пробуждения я продолжаю обращаться к теме о возможном подходе к образованию, потому что, если мы хотим больше осознавать, мне кажется, нужно начинать с образования, а ещё потому, что ради будущего возрождения нашей цивилизации, устаревшей и находящейся в кризисе, это первое, на что хочется возлагать надежды. Большая часть идей относительно реформы образования, которое бы способствовало человеческому развитию, была сформулирована мной до того, как меня попросили написать эту книгу. Стимулом к продолжению работы послужило моё выступление на открытии седьмого Всемирного конгресса образования и устойчивого развития в 2010 году, проходившего под лозунгом «Образование для гармоничного развития», и я решил в одной из следующих глав привести это краткое выступление, чтобы поделиться мыслями о том, как образование может воспитывать свободу, любовь и мудрость.

Понимание ограничений, которые имеет чисто утилитарная экология, опиравшаяся на рациональные доводы и статистические и математические данные, чтобы подтолкнуть людей к идее бережливого отношения к невосполняемым природным ресурсам, позже привело к формулировке «глубинной экологии», включающей в себя эмоциональное и этическое измерение. Мне думается что ту же степень ограничений встретит попытка реформировать образование, сделав его более целесообразным и направленным на гармоничное развитие, чисто административными мерами, главенствующими сегодня в мире (что чувствуется даже при первых попытках эмоционального образования), без подлинного обращения к нашим чувствам или к духовной жизни.

В первых главах я буду рассуждать об образовании — начиная с необходимой, но всегда откладываемой на потом эмансипации образования, далее перейду к насущным вопросам эмоционального образования и любви, затем — к теме постижения мудрости, где также выскажу свое мнение о потенциале медитации в обучении; я посвящу одну из глав моему вкладу в подготовку педагогов — программе SAT[1], для которой разработан учебный план по развитию трёх видов любви и трёх фундаментальных аспектов самопознания: ощущения «здесь и сейчас», психологического самопознания и глубинного, или духовного, самопознания.

И наконец, я расскажу о возможных изменениях в мире предпринимательства как, возможно, необходимом трамплине для дальнейшего изменения экономики, а завершаю книгу идеей пробуждения глобального сознания как решающего шага в той революции, которую мы совершаем, учитывая тесную связь между коллективным сознанием и властью, делающей легитимной или нелегитимной другие власти.

Я начал писать эту книгу по предложению итальянского журнала "Terra Nova", и сейчас, когда пишу эти строки, я ещё не говорил с редактором, чтобы узнать, заинтересованы ли они в дальнейшем опубликовать её. Но как бы то ни было, я радуюсь тому, что написал книгу, потому что мне кажется, что она станет моим политико-социальным завещанием, и очень надеюсь, что она также окажет на читателя свое благотворное влияние.

На страницах, которые следуют далее, повторяются многие вещи, которые я уже писал в предыдущих книгах, но сейчас я думаю о другом круге читателей. Когда я был моложе, я обращался к людям старше себя и к власти; а сейчас, когда мне исполнилось восемьдесят лет, мне кажется, что имеет смысл обращаться в первую очередь к молодёжи: им предстоит стать основателями постпатриархального общества, и с ними я постараюсь говорить более простым языком, оставив в прошлом свои академические привычки.

Один американский суфий — Э. Дж. Голд — как-то на вопрос одного из «ищущих», следует ли подходить к работе по освобождению Эго как к войне, ответил притчей.

Мужчина, желающий найти иной способ решить проблему злокачественной опухоли пениса, чем ампутация, возлагал большие надежды на китайского целителя, творившего чудеса с помощью акупунктуры и лекарственных трав. Мужчина приехал к врачевателю и подвергся тщательному обследованию. Пока мудрый традиционный целитель медленно прощупывал пульс пациента, его лицо оставалось непроницаемым, но вдруг на его губах заиграла слабая улыбка, заметив которую пациент взволнованно спросил: